Из всех загадок и тайн, которыми изобилует прошлое Коломны и ближайшая городская округа, тайна клада адмиралтейц-советника Александра Васильевича Кикина наименее упоминаемая, хотя именно обнаружение этого клада может на долгие годы стать археологической и краеведческой сенсацией. В отличие от многих "тайн", которые по сути своей являются легендами, порождёнными многократными пересказами событий, изначально никакого отношения ни к месту, ни к персонажам таинственных историй не имеющих, клад адмиралтейц-советника упомянут единственный раз, но зато в документе, а именно - в записях допросов арестантов, содержавшихся в таком серьёзном учреждении, как Преображенский приказ, исполнявший функции политической полиции.

Предки Кикина с XVI века владели селом Щуровым, стоящим на берегу Оки, аккурат на границе строй Рязаньщины и Московии. По матери своей, урождённой Голохвастовой, Кикин был близок к Нарышкиным, родственникам матери царя Петра, и потому со вступлением юного монарха на престол столь же юный Саша Кикин был причислен к "потешным", выслужил чин бомбардира и, сумев приглянуться Петру, стал его денщиком - в те времена так называлась адъютантская должность. Следующим шагом карьеры Кикина стала работа на Ост-Индской верфи, куда он попал в числе тридцати других молодых дворян, отобранных Петром для поездки в Европу. По возвращении он сделал замечательную карьеру, и уцелел даже тогда, когда вскрылась гигантская афера приближённых Петра, производивших закупку харчей для казённых поставок через подставные фирмы. Лишь Апраксин, Меньшиков и Кикин уцелели - остальных замешанных в дело казнили, либо били кнутом, клеймили и сослали в Сибирь. Кикин симулировал апоплексический удар, из-за которого у него якобы отнялся язык. Пощадив "несчастного калеку", царь сослал его из Петербурга в Москву, где тот вскоре "оправился" и снова заговорил. Через год Пётр его простил и вернул в столицу, на прежнюю должность адмиралтейцсоветника.

Сгубила Кикина политическая авантюра, связанная с побегом царевича Алексея. Давний конкурент Василия Петровича, светлейший князь Меньшиков сумел обойти его в своём влиянии на царя, и Кикин решил взять реванш, став таким же "ближним человеком" у будущего царя, на которого имел большое влияние. Чтобы царевича не лишили прав на трон насильно, он устроил для него побег, дабы тот отсиделся в Европе, но царевич был найден, его уговорили вернуться, а через некоторое время убили. Вместе с ним погибли и все те, кто был причастен к этому делу. История эта довольно известна, и вдаваться в подробности, пожалуй, не стоит.

В нашем случае важнее упомянуть, что после возвращения царевича из-за границы и покаяния, принесённого отцу, Кикин, предвидя печальное продолжение этой истории, стал сам готовиться к побегу. Александр Васильевич спешно распродавал имущество, стараясь перевести его в наличные деньги, в серебряную монету. У него был шанс спастись: Кикина предполагалось отправить в Испанию, для установления торговых контактов с этим королевством и налаживания доставки русских товаров русским кораблями в испанские порты. Наличные деньги Александру Васильевичу требовались на случай внезапного бегства или, в случае необходимости, для перехода на положение "невозвращенца", однако, как мы уже знаем, спастись ему было не суждено. Одновременно с царевичем были арестованы все те, кого он назвал, покаявшись отцу после возвращения. Кикина в том числе, и на этот раз выкрутиться Александру Васильевичу не удалось. Его подвергли пыткам, и получив полное признание в организации побега, его приговорили к "лютой казни" - 17 марта 1718 года бывший адмиралтейцсоветник Кикин был колесован. Ему, распятому на колесе, перебили руки и ноги, вернули в темницу и, дав ещё сутки помучиться, на другое утро отрубили голову, которую воткнули на кол, вместе с головами остальных казнённых.

Всё имущество Кикина было конфисковано в казну, в том числе и наличные деньги, которые он держал на случай бегства. Но говорили, что это не всё, что у него было. Год спустя после казни причастных к делу царевича, в 1719 году, подозреваемый в различных преступлениях священник Фёдор Ефимов, будучи арестован в Новгороде, прилюдно кричал, показывая на арестовавшего его ландрата Мякишина, что к тому, за два дня до ареста в Петербурге приезжал "невесть для какой надобности злой царёв вор и изменник Александр Кикин". Дабы заслужить себе прощение, поп Фёдор сообщил, что Кикин приезжал в Новгород, чтобы в своих новгородских вотчинах реализовать часть скота, хлеба, и получил денег 2200 рублей. Заявление арестованного попа заинтересовало "людишек, приставленных к сыску" - по их приказу Ефимов писал "объяснение", адресуя его самому Петру, прося забрать его из Новгорода, из-под власти недруга его ландрата Мякишина. В этом письме он среди прочего сообщал о том, что земской Коростынской волости, некто Мартын Семёнов, рассказывал ему: "Как казнили его, Кикина, тело его выкупили за 300 червонцев и погребли его в вотчине подмосковной, в Щурово". "И я, богомолец твой, - рассказывал далее отец Фёдор Ефимов, - спросил у него, у Мартына: а было ль у Кикина что из казны? И он мне сказал, что взято было у него на пресветлое величество 80 тысяч рублей, а ещё у него осталось 40 тысяч, в которой он погребён вотчине, в Щурове, в каменных палатах заделано, в стене поставлено".

Попа Фёдора забрали в Преображенский приказ, где он рассказал ещё много интересного о последних днях жизни бывшего царского любимца. Но наш интерес в этом документе ограничен именно упоминанием о тех 40 тысячах, что были спрятаны в стене бывшего дома Кикина, в вотчине его, в Щурово. Если их не нашли тогда же (а об этом непременно бы упомянули в документах), то вполне можно предположить, что это серебро и по сию пору находится там же. Беда вся в том, что никто толком не может сказать, где находился дом Кикиных!

После конфискации поместье это вместе со всем остальным имуществом Кикина было передано капитану гвардии Александру Румянцеву, тому самому, что был послан выследить царевича Алексея, а позже арестовал и доставил в Москву из Петербурга самого Александра Васильевича. Позже имение по крайней мере трижды переходило из рук в руки. Им владели князья Черкасские, потом Голицыны, которые в начале XIX века продали Щурово статссекретарю Екатерины Великой Грибовскому, и каждый из новых владельцев строил новый барский дом. Развалины некоторых из них по сию пору видны, но вот где чей - поди разбери. Старые барские усадьбы выкупили ещё в XIX веке тогдашние "новые русские": промышленники, купцы, даже разбогатевшие местные крестьяне, и по последним документам они за ними и числятся.

Щурово не подвергалось ни серьёзному историческому, ни археологическому исследованию из-за того, что это село в XX веке не раз меняло статус. Сначала оно перешло из Рязанской губернии в Московскую, из Зарайского уезда в Коломенский, а потом и вовсе стало из села районом города. Те, кто занимается рязанским краеведением, стали считать его селом "московским", а "москвичам" была неинтересна "рязанская вотчина", в результате же исследования не вели ни те, ни другие. Поэтому, если не врал Мартын Семёнов попу Фёдору Ефимову, вполне может быть, и по сию пору лежат 40 тысяч серебряных рублей, "заделанные" в стене какого-нибудь потаённого подклёта старого боярского дом. Просто потому, что их до сих пор никто и не искал. В старое время документы Тайной канцелярии были доступны немногим, а опубликованы они были лишь в 1865 году, когда о том, что Кикины владели Щуровым, уже давно позабыли, а нынче про ту публикацию и вовсе никто не ведает. Так что у коломенских археологов есть неплохой шанс "попытать счастья"...